В России – очередная антиалкогольная кампания. Роспотребнадзор уже представил широкой общественности проект концепции по борьбе с алкоголизмом. В арсенале, как и в прежние времена, в основном запретительные меры: мероприятия по ограничению потребления, борьба с суррогатами и контрафактом. Росалкоголь обнародовал приказ, определяющий минимальную цену на алкоголь. За продажу водки дешевле 90 рублей магазин могут оштрафовать на 100 тысяч рублей. Предполагается, что эти меры заставят россиян меньше пить.

– Олег Владимирович, как профессионал, скажите откровенно: в России по-прежнему сильно пьют, или что-то меняется?

– Меня сильно раздражают разговоры о пьянстве народа. Могу в самой категоричной форме заявить, что я не верю никакой статистике. В наркологии статистика предельно идеологизирована. И в этом проблема отечественной наркологии. Она обсуждает не беды конкретного человека, а заявляет политические лозунги. Пока государство четко не сформулирует, с чем, собственно, надо бороться и бороться ли вообще – любая политика в этой области будет неэффективной.

– А государство предлагало, по вашему мнению, эффективную концепцию борьбы с алкоголизмом за последние 20 лет?

– Самой "эффективной" оказалась пивная кампания, которая, как считалось, отвлечет молодежь от наркотиков и от водки. Та реклама была чудовищная и подлая. Она предлагала образ жизни и сопровождалась рассказами псевдоученых о том, что люди, начав пить пиво, перестанут пить водку. Это дало увеличение алкоголизма в стране. Человек очень легко переходит с пива на водку.

– Можно ли говорить, что какую-то часть молодого поколения рекламой загнали в алкоголизм?

– Значительную часть. Реклама создала культурологическую моду на алкогольное мышление. В последние годы худо-бедно отделили употребление алкоголя от молодежной моды в рекламной практике, но маховик уже раскручен. Спрос определяет предложение, но если предложение агрессивно, то оно влияет и на спрос.

– Но очевидно, что предложение, если не введут очередной сухой закон, вряд ли сократится?

– Я не специалист по борьбе с предложением. Мне гораздо интереснее формирование политики снижения спроса. И когда я был в августе прошлого года на встрече у президента, посвященной проблеме, то говорил именно об этом. ВОЗ уже давно сформулировала концепцию снижения спроса из трех стратегий.

Первичная стратегия связана с пропагандой здорового образа жизни, развитием ребенка и его внутренней ресурсности. Однако пропагандировать здоровый образ жизни, рассказывая о вреде наркотиков, как у нас обычно делают, – преступно.

– Это почему?

– Потому что, рассказывая ребенку о таком зле, как наркотики, вы их, собственно, и пропагандируете. Запугивая, делаете их привлекательными. Идея запугивания предполагает идею смерти. То есть человек должен понимать, что, если он будет употреблять, – он умрет. А ребенок психологически бессмертен. Он не способен поверить в то, что его жизнь конечна. Ему природа не дала этого. Если человек не верит в конечность своей жизни, он легко экспериментирует со своим здоровьем. Ребенок, которому говорят о вреде наркотиков, слышит только слово "наркотик". И мы получаем еще какое-то число наркоманов и алкоголиков.

Единственный способ сделать так, чтобы человек не употреблял наркотики, – это научить его уважать границы собственной личности. И понимать, что нужно уметь говорить "нет". Это очень важная задача. И если взрослый выстраивает отношения с ребенком через диалог и через дискуссию, то он приучает его к такому стилю взаимоотношения с окружающим миром.

– Но эта схема для детей.

– Нет, эта схема для родителей. И на самом деле дело сводится к одному: вечером прийти и выслушать ребенка. Даже не поговорить, а просто не потерять контакт.

– А по поводу взрослых алкоголиков ВОЗ что-нибудь рекомендует?

– Как ни парадоксально звучит, но для состоявшихся алкоголиков отечественная бюджетная наркология – бесполезный институт. Алкоголик и наркоман, который знает, что, придя в наркодиспансер, может получить только поражение в правах, туда не придет. Бюджетная наркология, которая вообще не ориентирована на реабилитацию личности, как была частью репрессивной машины в советское время, так ею и осталась. А что касается внебюджетной наркологии, то это тотальный авантюризм, желание обмануть и обобрать. При этом степень издевательства над пациентами поражает. В Санкт-Петербурге вымораживают часть мозга. Считается, что таким образом поражают центр удовольствия. В Новосибирске продолжают "кипятить" больных – погружают в очень горячую воду. Эти псевдонаркологи сами понимают, что они просто зарабатывают деньги. А профессиональной наркологии у нас в стране практически нет.

– То есть вы хотите сказать, что очередная антиалкогольная кампания обречена на провал в силу того, что в стране отсутствует профессиональная наркология? А в эффективность социальной рекламы, просветительских программ вы решительно не верите?

– Если мы говорим о больных людях, то для них это неэффективно. А наше общество, медицина, по факту согласившись, что наркомания – это болезнь, не рассматривают наркоманов и алкоголиков как больных людей. Все равно их рассматривают как подонков и подлецов.

Однако я с гордостью могу сказать: несмотря на всю глупость российской наркологии, в системе были и есть позитивные люди. И у самого общества хватило мудрости не мешать появлению и развитию лечебной субкультуры – мира выздоровления людей с разной формой зависимости. Для меня все началось в 87-м году, когда я познакомился с системой анонимных алкоголиков (АА). Я стремлюсь к тому, чтобы профессиональная наркология была частью этого мира. Надо понимать, что любая наркотическая зависимость – это следствие духовно-социальных проблем личности. Когда у человека аллергия к апельсинам, он их не ест и этот факт не драматизирует. Здесь, условно говоря, аллергия к какому-то химическому веществу. Но основная причина страдания заключается не в биологической зависимости от этого вещества, а в душевной пустоте, возникающей при его отсутствии. У него был способ ухода от действительности с помощью этого вещества, и оно было единственным способом коммуникации с окружающим миром. И вдруг его солнце, его счастье забрали. И пока это пространство не заполняется другими ценностями, человек не учится выстраивать отношения с миром и с собой без допинга, рассчитывать на то, что он перестанет быть действующим алкоголиком, невозможно. Именно это долгие годы не учитывала государственная наркологическая служба.

– Вы считаете, что система АА – единственно эффективный метод, который должна рассматривать наркология?

– Прежде всего надо понять, что ты не можешь помочь человеку, если не уважаешь его чувств. Если больной человек приходит к врачу, а врач, как и все общество, рассматривает его как негодяя безвольного, то помочь ему невозможно. И вообще врач сам по себе мало что может. Мы должны какую-то выгородку в обществе делать, чтобы люди с этой проблемой могли находить пути выздоровления. АА – это кусочек, а еще есть анонимные наркоманы, родственники наркоманов, дети из семьи алкоголиков и т.д. и т.п. Любая проблема, которая мешает человеку жить, тотально может решаться в объединении с себе подобными. И это ничего не стоит, ни копейки.

АА появились в Америке в 1935 году. Эта групповая психотерапия не имеет конфессиональной принадлежности. Все определяется верой тех людей, которые ходят в эти группы. И вокруг 12 шагов (их основной методики) у меня с некоторыми священниками на этой почве непонимание. Я говорю: "Дайте им встречаться в церквях. Они в храме, скорее всего, православие найдут". Нет, продолжают гнать. Но некоторые священники все же помогают.

Моя роль – пропагандировать эту групповую психотерапию. У алкоголика, наркомана должна быть возможность прийти в такую группу и обрести душевное равновесие. Ведь они не только становятся трезвыми, но становятся комфортными. Ведь истинным критерием должен быть не отказ от алкоголя, а качество жизни без алкоголя.

– Тогда ваша главная задача сделать так, чтобы на билбордах вдоль дорог была социальная реклама с телефонами АА. Это вообще возможно в контексте реформирования наркологии?

– Это возможно ровно в той степени, в какой мы, как общество вообще, способны культивировать сострадание, в том числе сострадание к алкоголикам и наркоманам, рассматривая это как главную цель реформы наркологии.

trezvpol.ru/2_2347.html